— Не паникуй, Джефф, — попытался успокоить его Леон.

— Я не паникую. Я просто знаю людей.

— Мистер Коллинз, — раздался с яхты чей-то звонкий голос. — Всё готово, можно отправляться!

Это кричал с палубы молодой темнокожий парнишка в белой майке и белых летних штанах. Джеффри кивнул в его сторону головой, давая понять, что он услышан и обернулся к Леону.

— Да, Лео, чуть не забыл, — сказал он и взял его под локоть. — Я не знаю, как ты будешь с ним договариваться, это твоё дело, но прошу тебя только об одном: пожалуйста, не испорть ему физиономию. Ну не люблю я эти распухшие губы, ссадины и прочие атрибуты твоего воспитания. Хорошо?.. Вот и ладно! Тогда до встречи, дружище. В случае чего — звони.

Они крепко обнялись и простились. Джеффри отбыл на яхте домой, а Леон долго ещё стоял на берегу, глядя ему вслед, и на душе его впервые за долгое время зашевелилось смутное предчувствие надвигающейся беды.

Горя желанием, во что бы то ни стало выиграть у Коллинза пари, Леон сидел в своём кабинете и задумчиво перебирал в руках достояние карманов новичка. Он втайне надеялся, что личные вещи полицейского сами подскажут ему верные способы воздействия на строптивца.

Первым делом его внимание привлекли водительские права. Разглядывая маленькую фотокарточку, Леон невольно про себя отметил всё тот же цепкий, упрямый взгляд, которым при каждой встрече неизменно награждал его пленник. Разве что теперь к этому взгляду примешивалась откровенная ненависть и нескрываемое презрение.

Леон скривил губы и несколько секунд изучал черты знакомого ему лица, чувствуя как в нём постепенно просыпается охотничий азарт. Словно хорошо натасканная легавая он упорно шёл по следу, зная, что впереди его ждёт достойная награда.

— Ты обязательно покоришься мне, Джейк Сандерс, иначе и быть не должно, — говорил он сам себе. — Человеческая натура податлива, если посильнее нажать.

Он бросил удостоверение на стол. Сверху на него шлёпнулись зажигалка, полупустая пачка сигарет, сложенный вчетверо носовой платок, пластиковая расчёска и часы с коричневым кожаным ремешком.

Особое внимание Леон уделил небольшой записной книжице в синем переплёте, между страницами которой обнаружился запечатанный квадратик презерватива. Он хмыкнул, вынул его и с интересом полистал страницы блокнота, исписанные чётким ровным почерком. Однако поиски полезной информации не дали ожидаемых результатов: лишь только многочисленные номера телефонов с инициалами, странные колонки цифр с короткими пометками на полях, да записи непонятного содержания — вот и всё. И больше ничего из того, что смогло бы помочь зацепить строптивого упрямца. Скорее всего, красавчик-коп не доверял бумаге свои сокровенные мысли, а его записи были скорее служебного или делового характера, чем личного. Похоже, он, Леон, слишком большие надежды возлагал на эти исписанные и совершенно бесполезные для него листочки в синей обложке, от которых нет никакого проку.

Он разочаровано вздохнул и швырнул блокнот на стол. На коленях остался лежать пояс с полицейской амуницией.

Он вынул из кобуры девятимиллиметровый «Глок 17» и, ощущая в руке тяжесть табельного оружия, с любопытством осмотрел его. Интересно, приходилось ли нашему вояке убивать из него?

Во всяком случае мысль об убийстве странным образом подействовала на Леона. Он с задумчивым видом взял рукоять пистолета в правую руку и по-ковбойски резко вскинул её перед собой, целясь в пространство:

— Бах, бах, бах! — трижды произнёс он, потом приблизил пистолет к губам и с ребяческим азартом дунул в дуло.

Забавный ствол. Кто бы мог подумать, что серьёзное оружие начнут изготавливать из… высокопрочного пластика! Но на вид вполне себе надёжен. Надо отдать его ребятам. Пусть на всякий случай от него избавятся. Не успел он убрать пистолет в кобуру как в дверь вежливо постучали.

— Заходи, — разрешил Леон.

Дверь открылась и перед глазами возникла худощавая фигура Барни. Лицо у парня было озадаченное и немного испуганное.

Леон вопросительно приподнял бровь.

— Что?

— Новенький отказался от еды, — выпалил Барни. — Сказал, что объявляет голодовку!

Сидевшие на диване Тони и Макс дружно переглянулись и с любопытством уставились на хозяина.

Леон немного помолчал, собираясь с мыслями. Он забарабанил пальцами по столешнице, потом отодвинул подальше от себя вещи полицейского и поднялся из-за стола. Так-так… голодовку, значит, объявляет?

— Ну что ж, братишки, — обратился он к телохранителям, — вы сами всё слышали. Думаю, пришла пора навестить нашего друга.

Громилы с готовностью поднялись ему навстречу…

При виде неразлучной троицы, неожиданно возникшей на пороге комнаты, Рауль с сочувствием вздохнул и отошёл в сторону. Леон окинул быстрым цепким взглядом его слегка худощавую фигуру с низко опущенной головой, будто искал какой-то подвох, а затем медленно приблизился к кровати, на которой сидел Джейк. Оба охранника мгновенно выросли за спиной босса.

Хозяин сунул руки в карманы джинсов и остановился, слегка покусывая губу.

— Я вижу, тебе полегчало? — с заметной иронией сказал он. — Даже акции протеста начал устраивать?

Джейк смотрел на него снизу верх. Состоявшийся недавно разговор с Раулем ещё не успел выветрить у него решительный настрой. Однако вопрос Леона немного озадачил его.

— Акции протеста? О чём ты?

— О голодовке, чёрт возьми! — рявкнул Леон.

Джейк поджал губы. Теперь понятно, чем вызван столь поспешный визит босса. Видимо, Леон не ожидал, что его идея с измором получит такое вот внезапное продолжение. Он был уверен, что за кусок хлеба перед ним будут вертеть хвостом и прыгать на задних лапках, а тут вдруг что-то пошло не по сценарию.

Он собрался сказать обо всём этом Леону, но тот опередил его, нацелив ему в грудь указательный палец.

— Имей в виду: я подобную дурь быстро излечиваю.

Джейк улыбнулся:

— Каким образом? Будешь насильно кормить из ложечки? — он вновь стал серьёзным. — Не старайся, Леон, я всё равно отсюда вырвусь. Если не живым, то…

Он многозначительно замолчал.

Леон тоже молчал. Было видно как играют желваки на его скулах.

— Ну что ж, — сдержанно проговорил он, — посмотрим, насколько тебя хватит. А то ведь знаешь, есть такие орлы, которые при первых же трудностях берут свои слова обратно.

Он заложил руки за спину и медленно прошёлся взад-вперёд. Его ноги мягко утопали в белоснежном ворсистом ковре. Образовалась пауза.

Рауль стоял в углу комнаты, рядом с перламутровой вазой и напряжённо следил за происходящим.